Избранное
Новое на сайте
- И башни замков на скалах. Отчет о походе по Ингушетии 2024.09.04
- Что самое главное в походе? Отчет о походе "Теберда-Архыз" 2024.08.16
- Отчет из похода по Чечне в мае 2024.07.07
- Походы по Ирану 2024.05.24 Наши предложения путешествий в страну-сказку
Мы в соцсетях
Направления походов
Поиск по сайту
Введите ваш запрос для начала поиска.
Рассказ о походе на Кавказ "Теберда-Архыз" 29.09-07.10.14 (Алиса, Воронеж)
ТРОПА
Поход "Теберда-Архыз"
«Я напишу новую длинную поэму под названием «Реки и горы без конца» - только и буду, что писать её и писать, не останавливаясь, на длинном свитке, и он будет разворачиваться все дальше и дальше, являя новые дива, а то, что прошло, будет постоянно забываться – как река или какая-нибудь из настоящих длинных китайских картин на шелке, где два маленьких человечка путешествуют среди бескрайнего пейзажа со старыми корявыми деревьями и горами – такими высокими, что они сливаются с туманом наверху, в шёлковой пустоте…»
- спасибо Керуаку, в том числе за эпиграф )
Друзья, этот текст читать не нужно. Его и писать-то не нужно было. В нем нет полезных сведений и интересных фактов, и все слова об одном, об одном. А выводы всех отчетов одинаковы: собираться непременно и идти, если не в горы, то хоть куда-нибудь. Так что не тратьте время, лучше пойдите погулять.
Все-таки «memento mori» - очень нужная поговорка. Знание о предстоящей смерти ценно – заставляет жить осознанно и действовать немедленно. Вот, собственно, первопричина предпринятого похода, все остальное – только подводящие к ней тропы. Да, это был первый поход в горную страну, хотя влюбленность в неё возникла гораздо раньше. В который попала в последний момент, как со мной часто бывает, могла и не успеть. И в котором все сложилось так, что лучше и быть не могло. Поход – подтверждение того, что все связано, ничего не случайно. Точнее, все случайно, но подлинный смысл этого слова - «взаимообусловлено». Периодически возникают вспышки осознания того, что существуешь в полусне, а время жизни безвозвратно утекает сквозь пальцы. Что действительно нужно в этом мире для счастья? – да практически ничего. Поменьше всего, поменьше барахла, ментального, в первую очередь. Работа по освобождению сознания нелегка, но необходима, только трудный путь – верный, а путь, как известно, начинается с одного шага. Все это говорено тысячи раз. И поход в горы – это никакой не отдых, не отпуск, развлечение или спорт… Это истинное бытие, то есть счастье, то есть любовь, что не кончается никогда.
Мир таков, как мы о нем думаем. И все зело удивительно и прекрасно; и тем прекраснее, чем меньше ложных ожиданий о мире. Поход – это серьезно и просто. Было холодно, мокро, жарко, неудобно, тяжело – но это быстро проходит. Было легко и радостно – и это не проходит, ибо рождается внутри. И тогда неважно, на каком ты маршруте, в горах ли, степи, лесу. Великолепие панорам, новые впечатления, покоренные вершины – не самоцель. Просто самопознание и приобщение божественного покоя гораздо легче дается в мире, свободном от лишней шелухи и коросты. Для меня в этой волне жизни под условным названием «поход в горы» время, место и люди сошлись таким образом, что я без преувеличения почувствовала обновление. Собиралась и знала, что будет трудно и хорошо, но не полагала, что будет настолько прекрасно. Возвратившись вниз, хожу по ровному асфальту и смотрю на все издалека и свысока, вижу горную страну, даже не закрывая глаз и все еще иду тропой. Память – удивительное явление. Вот есть картинки – но это лишь условные двумерные изображения, намеренно обесцвеченные. Все было не то что бы лучше – все было другое, освещенное внутренним светом.
Какой картинкой, каким словом передать то чувство радости пробуждения в холодное и ясное утро в горах; пробуждение в новый белый свет – не после ночи сна, которого и не было, а некоего пробуждения сознания. Вот он, истинный день рождения! Прекрасная одинокость и чистая радость, совершенная, идущая изнутри, не требующая внешних причин. Ощущение какого-то рубежа: то, что осталось внизу, во вчера, не имеет никакого веса. Жизнь легка.
После дремучих лет сомнений и нерешительности, тревожных дней в городе, болезней, суетных сборов, дороги, ожидания неизвестного, после сырого, туманного, невнятного дня приезда – холодная ночь, прозрачная тьма и ясные звезды, от которых просто невозможно уйти в палатку, а внутри рождается пустое счастливое пространство, и от абсолютности и внезапности этого счастья - изумление и вся ночь – без сна, под немолчный шум бесконечного потока, текущего сквозь нас и дальше. А наступившее утро тебе только одному являет освещенную первыми лучами невиданную заснеженную вершину среди белых склонов, и ты сейчас прямо в центре раскрытого цветка сияющего пространства. На траве – иней, великолепная ледяная вода ручья и свет, свет. И что бы ни было с тех пор – ни страха, ни сомнений, ни сожалений, ни желаний – только благодарность небесам за все ниспосланное – трудные тропы, затяжные подъемы, дождь, снег, туман, ветер, болота и хляби – за простую радость быть здесь и сейчас, дающую легкость и силу - и совершенно необходимо было засыпать позже всех и выходить в нетронутое утро первым, чтобы побыть наедине с миром, причаститься водой горного потока и вознести хвалу всему. Как всего было много, и как быстро все миновало. Но отнюдь не кануло: сначала – ты в горах, потом – горы в тебе. И движешься дальше. В походе все предельно просто, и тем пленительно. Нужно идти. Подъемы и спуски – волнами, затишье ночевок. Долгий откат волны – в незабвенный день рождения – после долгого беспечного сидения на заснеженном перевале – а снег тает, его топчут люди и коровы – под сияющей синевой небес – по тропе в долину реки. В теплеющем воздухе начинает чувствоваться запах отцветших, полуувядших трав; спаянные с каменными валунами лишайники, изумительные при углубленном рассматривании, как и все, впрочем. Холодный ветер у бурлящей реки; переправа вброд – нащупывание верного камня в напоре холодной воды. Тропой – по тронутому золотом лесу: прекраснейшие деревья, сосны, переживущие идущих мимо нас, можжевельник с терпко-сладкими ягодами, напитанные влагой мхи, павшая хвоя и шишки как воплощение гармоничности мира – всюду те же… Ночевка у излучины Бог весть какой реки, за которой – возвышающиеся скалы. Огонь костра, возрождающегося с этого момента каждый вечер. Притягивающий взгляд жаркий свет пламени, к которому обращены все лица, мечущийся дым, а отвороти взгляд, отойди прочь – ночь светла, силуэты гор густо-темны, а от вышедшей из-за них луны воды реки – серебряные. Холод и ясность.
Новым утром тому, кто встал раньше всех, явлено видение коней на водопое, рассеявшееся по мере восхождения солнца. Тот же путь, брод и мосты через ту же шумящую воду. Солнце, лесная тропа по-над рекой – на реку и лесистые склоны за ней устремляешь взгляд, оторвав его от тропы под ногами – не оступиться, не рухнуть – постоянное смотрение под ноги – на тропу - сухую ли уплотненную почву, влажную рыхлую, громадьё камней и на все ближнее, из земли растущее: любование травинками, папоротниками, веточками, грибами, корнями, переплетенными с валунами… Вода, вода бурлящая, нависающие над ней скалы разноцветные от лишайников. Прохождение через покинутый давно аул, где напоминание о людском горе и боли приглушается царящим сияющим днем, незыблемостью гор и величием деревьев на их склонах. Грунтовая дорога по долине, изредка – проезжающие машины-лесовозы, огни фар которых позже, в темноте ночи, будут казаться неуместными и настораживать в тишине. А ночь – у неизменного ручья. Вершины заволакиваются туманом. Луна растет. Костер полыхает. Костер – пища и тепло, центр мира. Разговоры у костра? – об обыденном, о простых насущных вещах, о внешних событиях. Главное – подлежащее – несказуемо, зато ясно ощутимо. И немного удивляет заданный вопрос «О чем думаешь?» - а ты, сидя с миской у огня, не думаешь ни о чем, кроме того, что здесь и сейчас: горах, звездах, сидящем рядом. Это и не мысли даже, а просто осознание себя внутри мира и мира внутри себя.
Наступивший день согрет солнцем, ознаменован трудным подъемом по тропе вверх. Трудным? Ну, ногам, может, и тяжело. Карабкаешься, пыхтя и потея, медленно и терпеливо, цепляясь за былинки руками, взглядом – за впереди идущего. Зато – полное отсутствие тревог, голосов мыслей в голове – может, лишь счет шагов, а потом – вдохов во время коротеньких передышек. Восхитительная практика недумания, почти медитативная. Ты идешь, и все идет так, как должно. Абсолютный покой и приятие свершающегося. Просто смотришь под ноги и выбираешь место для шага, а тропа сама разворачивается перед тобой. Обернувшись, видишь оставшуюся внизу долину; панорама расширяется, воздух прозрачен, на восходящих его потоках – парящие орлы; ветер, смотришь и дышишь: это все. Взбираешься выше по склонам с выжженной травой, освещенной клонящимся к закату солнцем в приглушенные золотистые тона. Покинутую долину заволакивает туманное облако, а на перевале – внезапный сильный ветер, холод и видение в синеватой дымке гряды гор, дальних далей, о которых, пока лез вверх, и не думал вовсе. И вот. Восторг? – не совсем точное слово: что-то более спокойное, вбирание в себя этого сурового и прекрасного как некогда уже виденного… Вдохновение. Уход с перевала от солнца и ветра в поднимающийся постепенно по можжевеловым склонам туман, скрывающий извивы ручья, к которому идем. Сумеречное туманное пространство, в котором незыблемо высится валун. Вода, огонь. Все хорошо, да только невольно начинаешь счет оставшихся ночевок…
Утренний холод, леденеющие от воды руки; собирание мертвых, высохших до серого извитых ветвей можжевельника – очень красивого топлива для утреннего костра, согреющего тех, кто пока не спешит выходить из палаток в новый благословенный день, в котором – видение горного озера изумительной красоты. Тропа вверх по заснеженному склону, еще лежащему в тени, а среди снега – давно отцветший рододендрон, крошечные кустики брусники с кисло-сладкими ягодами, наполовину высохшие травы… Озеро, обрамленное с одной стороны скалами, с другой – травяными пологими склонами, небольшое и неглубокое. Но абсолютная прозрачность давно не виданной спокойной воды, чистота и ясность отражений гор в ней рождает ощущение прекраснейшего из снов, совершеннейшей иллюзии. Ничего не помнить, ничего не делать – только смотреть на сияние бликов на водной глади, цветные отражения, камни на дне, склоняющиеся к воде стебельки; только лежать в траве и видеть небо. Тишина и свет; простота и великолепие бессмертного сочетания воздуха, камня и священной воды – начала бесконечного непрерывного потока, вдоль которого неизменно лежит наш беспечный, бесцельный путь: по камням, по лугу, по кромке леса, где уже явно чувствуется осень в сладком запахе павших листьев под ногами, в красных плодах шиповника… В долине реки день склоняется к вечеру, и снова – жаркое пламя костра, меж двух сосен, возносящих свои темные вершины ввысь на фоне просвеченного звездами холодного свода небес.
И вновь день начат омовением кристальной ледяной водой мчащегося по камням потока; трава серо-зеленая от инея, но на ней еще пасутся коровы с глухо побрякивающими грубыми колокольчиками. При стаде – чабаны – горные люди с ясными глазами и речью простой и искренней. Мост через поток, тропа вверх. Склоны, поросшие соснами, запах хвои и нагретых солнцем смолистых стволов. Прекрасные дерева, стоящие особняком, высокие и мощные, сменяются травой на склонах с островками можжевельника, между которыми тропа петляет вверх, до перевала, за которым – видение недостижимых пока далей. Не спеша и рассеянно бредем вниз по выжженной траве в свете позднего солнца до сонного чистого озерца, где тишина и покой. Теперь вниз, вместе с уходящим солнцем, до незабвенного приюта, до кошары, в стенах которой не слышно оставшегося внизу потока, не видно звезд. Душный дым из худой печи, темно и тепло в человеческой избушке, где все сурово и необходимо, а во главе всего – поминутное расписание каждодневных мусульманских молитв. Мои молитвы – выходы из душной кошары в светлую ночь, в прекрасное холодное пространство, осиянное растущей луной – с благодарностью за эту красоту, свободу и покой. Снаружи – простор горной ночи, внутри – теснота, темень и тепло – от близости людей, от пылающего нутра печки, в которое, засыпая на нарах, глядишь бездумно, неотрывно…
Набегавшие ночью на луну облака стали предвестниками неясного, туманного, холодного, прекраснейшего дня. Налегке – к затерянным в горах озерам. Пасмурно. Накрапывает. Высохшая трава, кустарнички, папоротник – все впитывает влагу, насыщается цветом, а цвет поглощается переползающим туманом… Воплощение состояния «здесь и сейчас» - ибо позади – туман, впереди – туман, и идешь в полной безвестности, но и в какой-то защищенности. Не видать ни дальних вершин, ни долин – и это тоже отдых и благословение: внимание – внутрь, и взгляд – под ноги, всматривание в мертвые мокрые травинки, побуревшие листья и сморщенные ягоды черники, красные ягоды крохотных кустиков брусники, рододендрон с сухими коричневыми коробочками плодов, папоротник посреди ручья – цвета глубокой ржавчины – не сравнимый по изяществу ни с чем. Богатство и тонкие оттенки осенних красок, восхитительная прелесть увядания, излюбленное состояние мира! Преображение формы и цвета, наблюдение и погружение; не насмотреться, не надышаться. Да будет всегда – вода – озерца среди пологих очертаний холмов, извилистая сеть ручьев, непрерывно движущийся туман, изменяющий все вокруг, морось, дождь, мокрый снег, наконец, – как же это прекрасно! Тропа уже в сплошном тумане, по заболоченным склонам - травяные кочки в бурой воде, встающие по бокам высокие темные стебли трав. Не видя в тумане идущих позади, легко поддаться иллюзии полной одинокости, счастливой затерянности в неизвестном месте. Когда-то так и будет. По опавшей листве, сквозь высокие травы и постепенно редеющий туман – до седловины, где капли воды на траве просвечены уходящим, низким солнцем: недолгое холодное сияние. Дальше – ниже и темней. Совершеннейший сон – и последний – спуск мокрой тропой по темному еловому лесу при свете луны и, что более прозаично, фонариков. Размытый грунт, насквозь мокрые ноги, сосредоточенность на каждом шаге и – громадины темных елей, возвышающихся над тобой, смолистые стволы, купы папоротников – все это обесцвеченное и затемненное ночью великолепие больше угадывается, нежели видится, и оттого сокровенней и таинственней, нежели днем. Переход через лесной поток, последний, – рубеж – наступает фаза постепенного возвращения: расширившийся в горах взгляд окорачивается в поселке об асфальт, заборы и стены человеческих жилищ… Но пока – еще одна ночь отсрочки, еще одно утро и последний костер на берегу реки, под сенью дерев.
Тропе конец. Поселение людей. Перемена обстоятельств вызвала сдвиг обретенного равновесия, и хождение в загоне двора под той же самой луной, перекрываемой рваными облаками, обрело на время иной смысл. И томительная ночь под крышей, в доме, - после прозрачных ночей без сновидений в палатке – единственная ознаменовалась тревожным сном, в перерывах которого – черные сосны в закрытом наглухо окне и луна, почти уже полная, перемещалась всю долгую ночь слева направо. Но таковы уж свойства равновесия, что оно после сдвига оно вновь восстанавливается – и счастье никуда не девается, оно во всем, оно в тебе.
Уйти из гор без тоски можно только тогда, когда знаешь, что вернешься. Я преисполнена благодарности высшим силам за все, что случилось. Время течет, а влияние гор продолжает сказываться на событиях и встречах жизни – знак того, что направление взято верно. Ускоритель кармы работает. Такие удивительные по простоте и красоте периоды жизни помогают понять, что же для тебя на самом деле важно и нужно. Новые горизонты открываются и в буквальном, и в переносном смысле. Можно, конечно, и не карабкаться за этим так далеко, но с высоты все видно как-то яснее.
Написать комментарий
Posts: 2
Reply #2 on : Wed January 21, 2015, 01:44:01
Posts: 2
Reply #1 on : Sat January 17, 2015, 13:17:35